Судья, который всех обнимал



Ли Шапиро - судья на пенсии. Такого искренне любящего человека мы никогда не встречали. В какой-то момент своей жизни Ли пришел к выводу, что любовь превыше всего на свете, и стал всем предлагать свои объятия. Коллеги окрестили его «обнимающийся судья». Наклейка на его машине гласит: «Не сердись! Обними меня!»

Лет шесть назад Ли завел себе так называемый «любовный набор» — тридцать вышитых сердечек с липучками. Каждому, кто его обнимет, он дарит сердечко.

Его часто приглашают выступить на разных общественных мероприятиях — рассказать о своей бескорыстной любви к людям. Однажды на конференции в Сан-Франциско комментатор местного телевидения заявил ему:

— Легко вам обнимать людей с трибуны. В реальной жизни это у вас вряд ли получится.

И предложил пообнимать незнакомых людей на улицах Сан-Франциско.

Ли согласился и вышел на улицу, а за ним двинулась группа телевизионщиков.

—    Здравствуйте, — обратился Ли к первой встречной женщине. — Я Ли Шапиро, судья на
пенсии. Не хотите обнять меня в обмен на это сердечко?

—     С удовольствием, — ответила женщина.

—     Ну, это слишком просто, — покачал головой телекомментатор.

Ли огляделся и увидел девушку из дорожной полиции, которая на повышенных тонах препиралась с владельцем «БМВ» из-за выписанного штрафа. Любвеобильный судья направился прямо к ней.

- По-моему, вы нуждаетесь в утешении. Позвольте, я обниму вас.

Девушка ничего не имела против.

Но телекомментатора и это не убедило.

—    Смотрите, вон идет автобус. В Сан-Франциско нет людей злее и угрюмее, чем водители автобусов. Вот если он вас обнимет, тогда другое дело.

И Ли принял вызов.

Автобус подъехал к остановке. Ли подошел к кабине и говорит:

—    Добрый день, я Ли Шапиро, в прошлом судья.

Работа у вас нервная, напряженная, давайте обнимемся, я думаю, вам станет легче.

И двухметровый, двухсотфунтовый верзила легко выпрыгнул из кабины.

—    А давайте!

У телевизионщиков челюсти отвисли.

—    Сдаюсь, — развел руками телекомментатор. — У меня нет слов!

Однажды к Ли зашла его знакомая, Нэнси Джонстон. Она работает клоуном и явилась в клоунском костюме и гриме.

—    Ли, захвати свои любовные наборы, едем в дом инвалидов.

Приехали. Нэнси принялась раздавать больным клоунские шапки и сердечки — и про объятия не забывала.

А Ли как-то стушевался: ему еще не приходилось обнимать неизлечимо больных, умственно неполноценных или паралитиков. Но мало-помалу он освоился и следом за Нэнси стал ходить из палаты в палату со свитой врачей, сестер и санитаров.

Наконец, несколько часов спустя они добрались до последней палаты для самых тяжелых больных. На них было больно смотреть. Но Ли и Нэнси стали и тут раздаривать любовь под эскортом медперсонала, украшенного сердечками и клоунскими шапками.

Наконец Ли подошел к последнему пациенту, Леонарду. Тот бессмысленным взором глядел в пространство и пускал слюни на большой белый нагрудник.

—    Пойдем, Нэнси, — сказал Ли, поглядев на него. — Этому мы ничем не поможем.

—    Да ты что, Ли! — возмутилась Нэнси. — Или он не такой же человек, как мы?

Она нахлобучила дурацкую шляпу на голову Леонарду, а Ли положил сердечко на его слюнявчик, потом собрался с духом, наклонился и обнял беднягу.

И вдруг Леонард тоненько запищал:

—    Иииии! Иииии!

Другие больные в палате начали звенеть и греметь всем, что под руку попало. Ли недоуменно повернулся к свите и заметил, что все до одного врачи, санитары и сестры плачут.

—    Что с вами?

Старшая медсестра ответила ему сквозь слезы:

—    Мы впервые за двадцать три года увидели улыбку на лице Леонарда.

Вот как просто сделать людей счастливыми. 

Джек Кэнфилд и Марк В. Хансен
(из книги: Дж. Кэнфилд, Марк Виктор Хансен 
«Бальзам для души. Маленькие истории, 
открывающие сердце»)